| |
Учитель
в Тутового Двора, Мэн Цзыфань и Цзы Циньчжан подружились.
Они сказали друг другу:
- Кто способен дружить без [мысли] о дружбе? Кто способен
действовать совместно, без [мысли] действовать совместно?
Кто способен подняться на небо, странствовать среди туманов,
кружиться в беспредельном, забыв обо [всем] живом, [как бы]
не имея конца?
[Тут] все трое посмотрели друг на друга и рассмеялись. [Ни
у кого из них] в сердце не возникло возражений, и [они] стали
друзьями.
Но вот Учитель с Тутового Двора умер. Еще до погребения Конфуций
услышал об этом и послал Цзыгуна им помочь. [Цзыгун услышал,
как] кто-то складывал песню, кто-то подыгрывал на цине, и
вместе запели:
Ах! Придешь ли, Учитель с Тутового Двора. Ах! Придешь ли,
учитель! Ты уже вернулся к своему истинному, А мы все еще
люди!
Поспешно войдя, Цзыгун сказал:
- Дозвольте спросить, по обряду ли [вы] так поете над усопшим?
- Что может такой понимать в обряде? - заметили [оба], переглянулись
и усмехнулись.
Цзыгун вернулся, доложил Конфуцию и спросил:
- Что там за люди? Приготовлений [к похоронам] не совершали,
отчужденные от формы, пели над усопшим и не изменились в лице.
[Я] даже не знаю, как их назвать! Что там за люди?
- Они странствуют за пределами человеческого, - ответил Конфуций,
- а [я] Цю, странствую в человеческом. Бесконечному и конечному
друг с другом не сблизиться, и [я], Цю, поступил неразумно,
послав с тобой [свое] соболезнование. К тому же они обращаются
с тем, что творит вещи, как с себе подобным, и странствуют
в едином эфире неба и земли. Для них жизнь - [какой-то] придаток,
зоб; смерть - прорвавшийся чирей, освобождение от нароста.
Разве такие люди могут понять, что такое смерть и что такое
жизнь, что сначала, а что в конце? [Они] допускают, что тело
состоит из различных вещей. Забывая о собственных глазах и
ушах, о печени и желчи, [они твердят] все снова и снова о
конце и начале, не зная границ. [Они] бессознательно блуждают
за пределами пыли и праха, [странствуют] в беспредельном,
в области недеяния. Разве станут они себя затруднять исполнением
людских обрядов? Представать перед толпой зрителей, [говорить]
для ушей [толпы слушателей]?
-Почему же тогда [вы], учитель, следуете обрядам? - спросил
Цзыгун.
- На [мне], Цю, кара Небес! И все же я разделяю ее с тобою,
- ответил Конфуций.
- Осмелюсь ли спросить про их учение?
- Рыба создана для воды, а человек - для пути, - ответил Конфуций.
- Тот, кто создан для воды, кормится, плавая в пруду. Тот,
кто создан для пути, утверждает [свою] жизнь в недеянии. Поэтому
и говорят: "Рыбы забывают друг о друге в [просторах] рек и
озер, люди забывают друг о друге в учении о пути".
- Осмелюсь ли узнать, [что за человек] тот, кто чуждается
людей? - спросил Цзыгун.
- Тот, кто чуждается людей, равен природе, - ответил Конфуций.
- Поэтому и говорится: "Человек ничтожный для природы - благородный
муж [царь] для людей; благородный муж для людей - человек
ничтожный для природы".
|
